Я свято верю, что собака
Последний Ангел на Земле...
Когда затянет душу мраком
Она одна придет ко мне.
Когда меня друзья оставят,
Когда надежды предадут,
Поверить в искренность заставят
Глаза собачьи, что не лгут...
Когда мельком последней боли
Жизнь подведет черту свою,
Усилием собачьей воли
Она лизнет ладонь мою.
И даже там, в раю собачьем,
По мне тоскуя в тишине,
Она вернется в час назначенный
Последним Ангелом ко мне...
* * *
Гимн собачника!!!
Не важно - снег или жара,
Я выхожу во двор с утра.
Я не спортсмен, не дворник и не дачник.
Не на работу я спешу,
Я так живу и так дышу.
Я просто вышла погулять. Ведь я - "собачник".
Пусть крутят пальцем у виска,
Качают головой слегка,
Мол, - крышу почините - протекает!
Мне объясняться не досуг,
Что этот пёс - мой лучший друг,
В людской среде альтернативы не бывает.
Собаки знают о любви
Побольше нас, друзья мои.
Они не понимают ханжества и мести.
Они не лгут, не предают,
А надо - жизни отдают,-
У них в чести собачий кодекс чести.
В клыках и в силе интерес
Смеюсь над тем, кто превознес
Умильное "сю - сю", "Они как дети!"
Мой пёс соплей не признаёт,
Он ни на шаг не отстаёт,
Он приручил меня! Он за меня в ответе!
Собаки у моих друзей,
И все "Не так, как у людей"
Я с ними в воду и в огонь по трем причинам:
Они друзей не продают,
А подлецам в лицо плюют,
И откровенно руки жмут мужчинам.
Мне не занять высокий пост,
Не светит здесь карьерный рост,
Не накопить несметного богатства.
"Собачник" слова не стыжусь,
Я даже, знаете ль, горжусь
Своим присутствием в таком собачьем братстве.
Опять косые взгляды вслед,
И крики дам: "Управы нет!
Вот развелись придурки и маньяки!"
Я улыбаюсь, не сержусь,
Я крепко - накрепко держусь
За поводок моей родной собаки.
* * *
Говорят, как человек собака...
Что за чушь! Собака много лучше!
С ней можно разговаривать часами, -
Будет пёс внимательно Вас слушать.
Человек обидет Вас легко,
И предаст, и грубо Вам ответит.
А собака любит Вас за то,
Что Вы просто есть на белом свете...
* * *
Как хорошо, что в доме звери
И на полу, и на окне...
Торчат их морды в каждой двери
И улыбаются тебе.
Как хорошо, что в доме радость
От их участия во всем.
Нам их присутствие досталось,
А наше- им. И мы живем...
Они нас любят просто так,
За то, что мы живем на свете,
Зло забывают, как пустяк,
И помнят доброе, как дети.
Они от горя защищают,
Как только в жизни свет погас,
И вместо нас заболевают,
И умирают вместо нас.
Когда нас звери покидают,
Легко, как-будто убежали,
То в сердце пустотой зияют
Места, что им принадлежали.
Как хорошо, что в доме звери,
Когда всю жизнь в твоей судьбе
Торчат их морды в каждой двери
И улыбаются тебе.
* * *
Когда твой верный пес тебя встречает
Мне жалко тех, кто нас не понимает,
Кто в спину шепчет: "Тварей развели!"
И радостно ладони потирает,
Узнав о смерти маленькой души.
Кто палкой тычет бедную собаку,
Бредущую по улице одну.
И кто готов бросаться сразу в драку,
Собачника увидев за версту.
Где им понять, как сердце замирает,
Как на душе становиться тепло,
Когда твой верный пёс тебя встречает,
Хозяина увидев сквозь окно!
Скулит от счастья, лапы поджимает,
Прохладным носом тычется в пальто,
И полной грудью запах твой вдыхает,
Скажите, кто вернее будет, кто?
Они, наверное, даны нам свыше,
Лохматые вместилища любви.
Друг друга мы порой, увы, не слышим,
Нас лучше, чище делают они!
Старушка тихая выходит из парадной,
В руках несёт завязанный кулёк,
Ей легче на душе, когда поесть с отрадой,
Бежит к подъезду брошенный щенок.
А есть такие, кто ещё подсыпет
К котлетам яду щедрою рукой,
И горя человеческого выпить
Торопится за пёсий упокой!
Не дай нам, бог, с такими повстречаться,
Не дай нам, бог, с такими встать в ряды,
Не дай им, бог, хорошими казаться,
Собаку от таких убереги…
* * *
(или «Как хорошо в выходные поспать до обеда…»)
Я сплю под одеялом, и вижу сладкий сон.
Но вот под одеяло вторгается вдруг он:
Холодный и противный, и мокрый - просто жуть!
И тычется под бок мне. Ну, как мне тут заснуть?
Глаза я открываю, и вижу я вокруг:
Сидят мои собачки, и ждут: «А вдруг…. А вдруг?
А вдруг она проснётся, и поведёт гулять?»
О боже, боже, боже!!! Как хочется мне спать!
Сегодня - воскресенье, будильник не звонил,
Вот только нос собачий меня вдруг разбудил.
Встаю и одеваюсь, ну как теперь мне спать?
Тихонько чертыхаюсь…. И… мы идём гулять!!!
И, как мне обижаться, что рано поутру,
Любимый нос собачий пропел мне за трубу:
«Вставай и одевайся, и топай-ка гулять,
А то спокойно сможешь всю жизнь свою проспать!!!»
Вот преданные глазки, и мокрые усы,
Вот ушки - лопоушки, и длинные носы,
Гоняются на поле, а в поле нет росы.
Я каждый раз, на поле, любуясь беготнёй,
Задумываюсь снова: «Не высплюсь…. Ой! Ой. Ой?»
* * *
Яшка
Эдуард Асадов
Учебно-егерский пункт в Мытищах,
В еловой роще, не виден глазу.
И все же долго его не ищут.
Едва лишь спросишь - покажут сразу.
Еще бы! Ведь там не тихие пташки,
Тут место веселое, даже слишком.
Здесь травят сoбак на косматого мишку
И на лису - глазастого Яшку.
Их кормят и держат отнюдь не зря,
На них тренируют охотничьих псов,
Они, как здесь острят егеря,-
"Учебные шкуры" для их зубов!
Ночь для Яшки всего дороже:
В сарае тихо, покой и жизнь...
Он может вздремнуть, подкрепиться может,
Он знает, что ночью не потревожат,
А солнце встанет - тогда держись!
Егерь лапищей Яшку сгребет
И вынесет на заре из сарая,
Туда, где толпа возбужденно ждет
И рвутся собаки, визжа и лая.
Брошенный в нору, Яшка сжимается.
Слыша, как рядом, у двух ракит,
Лайки, рыча, на медведя кидаются,
А он, сопя, от них отбивается
И только цепью своей гремит.
И все же, все же ему, косолапому,
Полегче. Ведь - силища... Отмахнется...
Яшка в глину уперся лапами
И весь подобрался: сейчас начнется.
И впрямь: уж галдят, окружая нору,
Мужчины и дамы в плащах и шляпах,
Дети при мамах, дети при папах,
А с ними, лисий учуя запах,
Фоксы и таксы - рычащей сворой.
Лихие "охотники" и "охотницы",
Ружья-то в руках не державшие даже,
О песьем дипломе сейчас заботятся,
Орут и азартно зонтами машут.
Интеллигентные вроде люди!
Ну где же облик ваш человечий?
- Поставят "четверку",- слышатся речи,
Если пес лису покалечит.
- А если задушит, "пятерка" будет!
Двадцать собак и хозяев двадцать
Рвутся в азарте и дышат тяжко.
И все они, все они - двадцать и двадцать -
На одного небольшого Яшку!
Собаки? Собаки не виноваты!
Здесь люди... А впрочем, какие люди?!
И Яшка стоит, как стоят солдаты,
Он знает: пощады не жди. Не будет!
Одна за другой вползают собаки,
Одна за другой, одна за другой...
И Яшка катается с ними в драке,
Израненный, вновь встречает атаки
И бьется отчаянно, как герой!
А сверху, через стеклянную крышу,-
Десятки пылающих лиц и глаз,
Как в Древнем Риме, страстями дышат:
- Грызи, Меркурий! Смелее! Фас!
Ну, кажется, все... Доконали вроде!..
И тут звенящий мальчиший крик:
- Не смейте! Хватит! Назад, уроды!-
И хохот: - Видать, сробел ученик!
Егерь Яшкину шею потрогал,
Смыл кровь...- Вроде дышит еще - молодец!
Предшественник твой протянул немного.
Ты дольше послужишь. Живуч, стервец!
День помутневший в овраг сползает.
Небо зажглось светляками ночными,
Они надо всеми равно сияют,
Над добрыми душами и над злыми...
Лишь, может, чуть ласковей смотрят туда,
Где в старом сарае, при егерском доме,
Маленький Яшка спит на соломе,
Весь в шрамах от носа и до хвоста.
Ночь для Яшки всего дороже:
Он может двигаться, есть, дремать,
Он знает, что ночью не потревожат,
А утро придет, не прийти не может,
Но лучше про утро не вспоминать!
Все будет снова - и лай и топот,
И деться некуда - стой! Дерись!
Пока однажды под свист и гогот
Не оборвется Яшкина жизнь.
Сейчас он дремлет, глуша тоску...
Он - зверь. А звери не просят пощады...
Я знаю: браниться нельзя, не надо,
Но тут, хоть режьте меня, не могу!
И тем, кто забыл гуманность людей,
Кричу я, исполненный острой горечи:
- Довольно калечить души детей!
Не смейте мучить животных, сволочи!
Прочитала......и так погано стало на душе......хотя можно оправдать и *это действо*-натаска-обучение охотничьих собак....это тоже необходимость....
* * *
Родившись на Кавказе
Овчарка достойно свой образ несёт.
Защитница, умница с сердцем и лаской
В любую секунду на помощь придёт.
Характер взрывной и ярость в атаке,
Решенье всегда принимает сама,
Свободолюбива, сильна на захвате,
Неприхотлива и кладезь ума.
Как воин на страже, всегда в напряженье.
Под маской ленивой сквозит доброта.
Как мудрый философ в своём размышленье,
Достоинства и обаяния полна.
С тобою – нежна, и по–детски забавна,
С доверьем полнейшим посмотрит любя
И ждет одобренья, поддержки, признанья…
Ты – Вожак стаи, и вы с ней друзья!
И глядя в глаза, как души отраженье,
Усталость и грусть моментально спадут.
Кавказец-овчарка – моё вдохновенье!
Излечит мне душу – даст радость, уют.
В движенье всегда грациозно красива
Природы дитя и стихия ветров.
Воспеть я хочу это Божье творенье
Открывшее новый мне мир Кавказoв!
* * *
Кто может лизнуть, как французский бульдог?
Кто может сопеть так и хрюкать?
Кто может, как мячик, лететь со всех ног,
Почти что, со скоростью звука?
Кто может вкусняшку так скорбно просить?
(Так лучший актер - не сумеет...)
И кто, как француз, может заголосить,
Хоть лаять, вообще, не умеет?
Кто спит до упора в постели моей?
Кто ходит за мной по квартире?
Прохожих встречает, как лучших друзей,
Со всеми собаками - в мире...
Мой добрый ушастик, мой маленький гном,
Открытый и чистый, как дети,
Спасибо за то, что мы вместе живем
На этой прекрасной планете!!!
* * *
Эти черные ушки,этот блеск твоих глаз.
Я люблю тебя,милый мой пёс.
Ну иди,я поглажу тебя ещё раз,
Поцелую в приплюснутый нос.
Ты сидишь предо мною и хочешь сказать,
Что ты рад,что сегодня суббота.
И как трудно и долго тебе меня ждать,
Когда я ухожу на работу.
Ты глядишь на меня с обожаньем и ждёшь,
Что я что то отвечу тебе.
И от счастья ты мне заскулишь,ты споёшь
Как ты верен и предан как мне.
Я поглажу тебя и на ушко шепну,
То,что ты никогда не поймёшь
Поводки и ошейники,мясо-не в счёт,
Ты мне больше даёшь,чем берёшь.
И опять ты встречаешь меня,
Не успела войти за порог,
Как же сильно ты любишь меня,
Мой прекрасный французский бульдог.
Взгляд твоих карих бархатных глаз,
Твой красивый прыжок и твой бег...
Я гляжу на тебя каждый раз,
И жалею,что я -человек.
* * *
"Волкодав".
Иногда происходят-таки чудеса:
Взяли с улицы в дом беспризорного пса.
Искупав, расчесали – и к морде седой
Пододвинули миску со вкусной едой.
Вполовину измерив свой жизненный круг,
Он постиг благодать человеческих рук.
И, впервые найдя по душе уголок,
На уютной лежанке свернулся в клубок…
Так оно и пошло. Стал он жить-поживать,
Стал по улице чинно с Хозяйкой гулять.
Поводок и ошейник – немалая честь:
«У меня теперь тоже Хозяева есть!
Я не тот, что вчера,*– подзаборная голь.
Я себе Своего Человека завёл!»
И Хозяйка гордилась. Достигнута цель*—
Только ей покорялся могучий кобель…
А потом на прогулке, от дома вдали,
Трое наглых верзил к ней в лесу подошли.
* * *
Ты собаку ударил
Олжас Сулейменов
Помнишь кошару?
Помнишь отару?
Помнишь, мы долго стреляли в ночь?
Ветер с волками,
темень, как камень,
ты, лицо закрывая,
нашарил нож.
Страх твои руки скрутил арканом,
клыкастые лапы рвали чапан,
и в это мнгновенье
хриплый клубок
ударом
на волчье горло лёг.
Конь рванул,
ты зарылся в снег.
снег, вихрясь, на лету смотрел,
как кипели в одном котле
волк,
собака
и человек.
...Утром стихло.
Но небо серо.
Снега улеглись,
лишь позёмка метёт.
У стенки кошары позёмка присела,
чтобы взглянуть на неё,
на собаку худую, старую —
(приползла из степи домой,
кровь последнюю
в дверь кошарную
в борозде волоча за собой).
А когда мы её добивали,
она руки пыталась лизать,
как щенят,
те, ворочаясь, ждали
в жёстком сене
тёплую мать.
Ты пришёл из степи за ней,
тебя след окровавленный спас,
ты добрёл до своих саней
и тотчас же умчал от нас...
А сейчас
ты собаку ударил при мне,
чем собака тебя обидела?
Знай же —
не по моей вине
чабаны твой удар не видели.
Не положено бить
детей
и собак —
по закону степей.
Так поймёшь ли,
за что тебе
я, как волку, в глаза гляжу?
И услышали над головой небеса,
Как она призывала любимого пса…
Вот вам первый исход. Спрятав хвост между ног,
Кобелина трусливо рванул наутёк.
Без оглядки бежал он сквозь зимнюю тьму:
«Этак, братцы, недолго пропасть самому!
Ну и что, если с ней приключится беда?
Я другую Хозяйку найду без труда.
Ту, что будет ласкать, подзывая к столу,
И матрасик постелит в кухонном углу…»
А второй был на первый исход непохож.
Пёс клыки показал им, и каждый – как нож!
«Кто тут смеет обидеть Хозяйку мою?
Подходите – померимся в честном бою!
Я пощаду давать не намерен врагу!
Я Хозяйку, покуда живой,*– сберегу!
Это право и честь, это высший закон,
Мне завещанный с первоначальных времён!»
А теперь отвечай, правоверный народ:
Сообразнее с жизнью который исход?
* * *
Если жизнь покатилась к дурной полосе,
На закате особенно чёрного дня
Я скажу: “Ну и что? А подите вы все!
Лишь бы дома, как прежде, любили меня!”
Если дома хоть кто-то мне искренне рад,
Если с визгом навстречу бросается пёс,
Это будет награда превыше наград,
Что бы прожитый день на хвосте ни принёс.
Если кошка, мурлыча, прижмётся к душе,
Этот тёплый комок – оборона от бед,
И Вселенная сразу начнёт хорошеть,
И растает, исчезнет недоброго след.
Ну а если чей дом – это просто ночлег,
Не согретый биением верных сердец,
Беззащитен на свете такой человек,
Кто не сеет добра – тот ему и не жнец.
